Независимое аналитическое обозрение

    БЛИЦ-ОПРОС

Увидим ли мы российских спортсменов на Олимпиаде 2024 года в Париже?

Результаты опросов
© 2003-2024, Martovsky
Главная > Персоны

16.03.2004 Владимир Путин (часть вторая)

Автор: Сергей Кочеров

Владимир ПутинПолучив, без видимой опоры на институты общества, свыше 71 % голосов избирателей на выборах 14 марта 2004 г., Владимир Путин завершил процесс концентрации власти в своих руках. Отныне ничто уже не мешает ему совершать преобразования в экономике, социальной сфере и политике, о которых он говорил в последнее время. Самодержец, избранный "на царство" волей почти половины российских граждан, способен сделать очень многое, вплоть до того, что может изменить вектор и темп развития страны. Однако при более внимательном взгляде на положение президента России становится ясно, что он является не столько хозяином, сколько заложником системы власти, созданной при самом деятельном его участии.

НАДЕЖДА НАШЕГО НАРОДА

Пожалуй, самой характерной особенностью Владимира Путина в качестве главы государства является его стабильно высокая популярность среди народа, две трети которого проживают в бедности. Этот феномен, совершенно невозможный в любой из развитых стран, нельзя объяснить одним почтением россиян к "батюшке-царю", как бы не переиначивали его должность на новый лад. Борис Ельцин, который по своим внешним данным гораздо больше походил на "Хозяина земли Русской", снискав сначала искреннюю симпатию народа, скоро стал вызывать у него острую неприязнь. С Владимиром Путиным все обстоит иначе. Нельзя сказать, что второй президент России, ставший таковым как наследник "царя Бориса", пользуется народным обожанием. Чувство, которое большинство россиян питает к Путину, можно скорее назвать уважением, чем любовью. Однако это чувство не проходит с годами, несмотря на все невзгоды, выпавшие на первый президентский срок Путина, и отсутствие громких и бесспорных побед, связанных с его именем.

Расположение к Путину со стороны самых разных слоев российского общества, очевидно, следует объяснить тем, что он действительно оказался "нужным человеком", который встал "в нужное время" во главе страны. Придя на смену потерявшему адекватность Ельцину, Путин в течение первых четырех лет своего правления выполнил важную миссию. Он явился устроителем порядка в России, вздыбленной потрясениями 90-х годов прошлого века, тем завершителем революции, который убивает ее дух, чтобы сохранить ее плоды. Вместе с тем трудно отделаться от впечатления, что Путин играл эту роль, скорее интуитивно находя тактические решения, нежели следуя стратегии, продуманной заранее. Отсюда явное предпочтение, которое отдается мерам административного и полицейского воздействия на "самостийных" региональных руководителей, непокорных "олигархов", оппозиционных партийных лидеров и независимых журналистов. Поэтому действия президента, как правило, весьма эффективные с точки зрения укрепления его личной власти, не всегда являются продуктивными, если смотреть на них с позиций решения тех государственных задач, которые он декларирует. Вот и прошедшие выборы, на которых Путин был обречен на победу, оказались настолько "отягощены" чрезмерным использованием административного ресурса, что он упустил уникальную возможность получить абсолютный мандат от россиян (поддержку свыше 50 % от общего числа избирателей).

Сам Путин косвенно признает, что он не был рожден стать главой государства, что ему пришлось учиться государственному управлению на ходу, постигая "формулу искусства политики" - золотую середину "между необходимым и возможным". Недавно, на встрече с избирателями, он сказал, что не мечтал быть президентом, что весьма похоже на правду. Это подметил и Анатолий Собчак, который, сравнивая Путина с одним из бывших глав правительства, сказал: "Кириенко четыре месяца улыбался, как будто не мог поверить, что он премьер-министр. Страна падала в пропасть, а он улыбался. Но Путин из другого теста. Он очень уравновешен. У него нет властных амбиций. Это удивительно, но это так". Складывается впечатление, что государство в лице Бориса Ельцина сказало "надо!", и Путин как исправный службист ответил "есть!". Однако у блестяще проведенной операции "Наследник" была более глубокая подоплека. Теперь уже начали забывать, что "человек из органов" стал президентом России не только в результате второй чеченской войны, вызвавшей насущную потребность в "силовике" во власти, но и вследствие дефолта 98 года, закрепившего стойкую неприязнь к политикам-реформаторам. Путин соответствовал этому двойному критерию лучше других возможных претендентов как из "списка Ельцина" (Степашин, Аксёненко), так и из "теневого кабинета" оппозиции (Примаков, Лужков).

Между тем рядовой российский гражданин, не имеющий склонности к исторической перспективе и политическому анализу, принял Владимира Путина не умом, а сердцем, оценив в нем, прежде всего, те качества, которые выгодно отличали его от предшественников. Новый президент не выступал с пространными и замысловатыми речами, как Горбачев, не совершал необдуманных и позорных поступков, как Ельцин, но обладал ясным и трезвым умом и умел сдерживать свои порывы, что можно было принять за большую внутреннюю силу. Он побуждал считаться с собой как зарубежных лидеров, так и глав российских регионов, возвращая почти забытое уважение к российской верховной власти. Те из россиян, кому за державу было более обидно, чем за себя, находили в нем несомненные признаки выдающегося государственного деятеля. Доверие к Путину в обществе росло, как на дрожжах, и его не в силах были серьезно поколебать ни растущие потери в Чечне, ни увеличение разрыва в уровне жизни богатых и бедных россиян, ни урезание гражданских прав и свобод, полученных при прежних правителях.

За свой первый президентский срок Владимир Путин действительно сделал немало. Он известным образом наладил работу вконец разболтанной государственной машины, почти прекратил опоздания в выплатах и несколько повысил зарплаты и пенсии, добился реального участия России в "большой восьмерке". Все это время шел рост российской экономики, что, в конце концов, побудило его поставить амбициозную задачу конвертации рубля и удвоения ВВП. Вместе с тем надо признать, что все эти успехи во внутренней и внешней политике были непосредственно связаны с установлением стабильно высоких цен на нефть и потребностью Запада, прежде всего США, в сотрудничестве с Россией после атаки террористов 11 сентября 2001 года. Надо думать, что Путин извлек из данного положения больше выгод, чем на его месте сделал бы тот же Ельцин, однако к созданию благоприятной конъюнктуры он все же отношения не имел.

Поэтому главной заслугой Владимира Путина за первые четыре года его правления считается обеспечение политической стабильности в России, укрепление "вертикали власти" и предотвращение угрозы распада страны. (В отношении последнего, на мой взгляд, все же допускается некий перебор, поскольку, не окажись у власти Путин, эту угрозу, вероятно, смогли бы, пусть и не за 4 года, нейтрализовать пришедшие вместо него Примаков и Лужков). Но то, что нельзя отнять у Владимира Путина, так это то, что он действительно укрепил вертикаль власти и, таким образом, воссоздал стабильность. Правда, новый президент сделал это старым "дедовским" способом, посредством подчинения себе всех центров власти, т.е. путем установления автократии. Можно, конечно, поставить ему в заслугу последовательность и решительность, проявленные в борьбе со всякого рода центробежными тенденциями. Но то, что власть президента Путина носит не институциональный, а персонифицированный характер, то, что россияне уважают не государство, а государя, есть не столько сила, сколько слабость власти. Эту власть нельзя передать по наследству человеку, не обладающему высоким рейтингом и значительным влиянием в обществе, появление которого будет, скорее всего, невозможно до тех пор, пока главой государства останется такая "сильная личность", как Путин.

Таким образом, к концу своего первого срока Владимир Путин подошел как "герой надежды", с которым большая часть народа связывает веру в то, что завтра будет лучше, чем вчера. При этом, как показывают опросы населения, люди высоко оценивают не столько то, что уже сделал президент для страны, сколько предполагаемую в нем готовность внести реальные улучшения в их жизнь. От Путина ждут роста благосостояния и повышения безопасности, снижения налогов и тарифов, перераспределения прибылей монополий в интересах большинства россиян. Судя по словам, сказанным президентом после его переизбрания на новый срок, он понимает, что стабильность - это не цель, а средство для роста благосостояния населения. Как же будет добиваться этой цели Владимир Путин в те четыре года, на которые он продлил свою президентскую власть?

ВОЖДЬ РОССИЙСКОЙ БЮРОКРАТИИ

Говоря о Владимире Путине как публичном политике и государственном деятеле, никогда не следует забывать, что он существует не сам по себе, на горной вершине высшей власти, а находится в Кремле, в окружении государственных служащих, называемых чиновниками. Именно тысячи этих профессиональных управленцев, а не миллионы российских избирателей составляют реальную опору системы власти, восстановление которой ставят в заслугу Путину. Широкая народная поддержка, столь очевидным образом оказанная президенту на этих выборах, придает неоспоримый характер его лидерству, но реальное содержание его политики определяется все же не теми, кто за него голосует. Если российский избиратель готов выбирать по принципу "Я не знаю, что будет делать Путин, но раз народ за него, я тоже пойду и проголосую", чиновнику остается лишь проследить, чтобы это верноподданническое чувство предметно выразилось во вбросе бюллетеня в урну. Поэтому Владимиру Путину нет нужды вести публичную кампанию, выступать на теледебатах и давать конкретные обещания избирателям.

Но когда слова должны уступить место делам, россиян могут ожидать большие неожиданности. Так, главным предвыборным обещанием Путина на второй срок президентства стало его заявление о борьбе с бедностью. Повышение благосостояния российского народа - это цель, которая не может не вызвать чувства добрые к популярному президенту. Между тем, по мнению аналитиков, в 2004-2006 гг. Путину придется принять целый ряд жестких мер в целях обеспечения стабильного роста экономики. Ожидается повышение налогов (в том числе, и подоходного), доведение до 100 % платы за коммунальные услуги, рост тарифов на газ, электричество, бензин, фактический переход на платное здравоохранение и образование. Если эти прогнозы сбудутся, правительство Путина будет осуществлять политику, обратную той, которую ждут от президента поддержавшие его избиратели. Может быть, это и будет борьба с бедностью, но за счет ... самих бедных.

Это не означает, что Владимир Путин не озабочен низким уровнем благосостояния российского народа. Просто как прагматичный политик он вынужден считаться с реальностью, сверять необходимое с возможным. А реальность такова, что источником власти Путина и, стало быть, рычагом воздействия на него является не гражданское общество, но каста чиновников. Именно бюрократия, живущая за счет "кормления" от управления, служит опорой авторитарной верховной власти, если, конечно, та позволяет ей пользоваться выгодами своего положения. Российские чиновники так горячо поддерживают Владимира Путина потому, что видят в нем отвечающего их интересам правителя. В отличие от неисповедимых Горбачева и Ельцина, разрушивших традиционную систему управления, предсказуемый Путин, выступивший за создание "управляемой демократии" и возвращение к привычной вертикали власти, вполне устраивает отечественных бюрократов. Сам способ передачи ему власти по наследству при молчаливом согласии высших чиновников говорит о том, что они приняли и поддержали его как первого среди равных. Несмотря на высокий рейтинг доверия у народа, решающий выбор в пользу Путина в 1999-2000 гг. был сделан не избирателями, а бюрократами, смекнувшими, что смогут использовать его популярность как щит, за которым им будет нетрудно укрыться от ярости народной. В 2003-2004 гг. президент окончательно доказал, что только он будет определять, кто кому равен в России. Но чиновники, осознавшие, что проводимые реформы не ущемляют их жизненных интересов, были готовы к тому, чтобы поступиться своим самолюбием ради сохранения влияния.

Сегодня Владимир Путин в состоянии поставить на место любого зарвавшегося бюрократа, если он, например, даст повод обвинить себя в нелояльности к президенту. Глава государства, опираясь на свою высокую популярность, используя международный авторитет и мастерски играя на противоречиях "петербуржцев" и "москвичей", "чекистов" и "семейных", добился известной независимости от чиновников. Однако Путин вряд ли сможет проводить политику экономической и политической модернизации страны, если она войдет в противоречие с потребностями бюрократии (в погонах или в штатском - это неважно). Поэтому, борясь с претензиями финансовых олигархов на власть в обществе, Путин вынужден считаться с интересами аппаратных олигархов, т.е. высших чиновников. Он способен уволить любого из них с работы без ясного обоснования своего решения, как недавно сделал это с Михаилом Касьяновым или с Владимиром Яковлевым. Но президент не может освободить себя от влияния бюрократии как правящего сословия. Поэтому российских чиновников не испугаешь никакой административной реформой, поскольку они знают, что проводить ее в рамках кампании по борьбе с бюрократизмом и коррупцией будет доверено именно им. Лисы охотно борются с теми, кто ворует кур в курятнике.

Альтернативой такой политике может быть лишь опора на гражданское общество, которое трудно и медленно складывается в России. И темпы его роста не в последнюю очередь зависят от отношения к нему со стороны первого лица государства. Говоря после победы на выборах о внутренней политике, президент сообщил, что главной задачей видит развитие многопартийной системы и укрепление институтов гражданского общества. "Нужно, чтобы партии федерального уровня, - сказал Путин, - имели реальную власть в регионах и из этих регионов влияли на центральную власть". Но как выглядят эти слова в свете последней кампании в Думу, когда вся мощь административного и информационного воздействия была обращена на завоевание абсолютного большинства мест партией чиновников ("Единая Россия") и на дискредитацию политических оппонентов (КПРФ, "Яблоко", СПС)? Сосредоточение в руках президента контроля над всеми ветвями власти также довольно трудно считать поддержкой институтов гражданского общества.

В этой связи возникает закономерный вопрос о политических взглядах Владимира Путина. В свое время А. Собчак сказал о нем: "Да, у него есть демократические традиции. Он окончил университет, где царит свобода мысли, и где учились многие диссиденты". На это можно заметить, что атмосфера вольномыслия не всегда порождает людей, ценящих свободу других, иначе бы из школы свободолюбивого Сократа не вышли бы ни автократ Алкивиад, ни тиран Критий. Очевидно, Владимир Путин уважает личную свободу граждан, но не настолько, чтобы считать ее высшей ценностью. Особенно это заметно по его отношению к свободе слова и к средствам массовой информации, независимым от государства. Любопытно, что здесь "русак" Ельцин и "немец" Путин как бы меняются местами. Борис Николаевич вполне мог бы сказать о себе, как прусский король Фридрих Великий: "Мы с моим народом пришли к соглашению: они будут говорить, что пожелают, а я буду делать, что пожелаю". Владимиру Владимировичу, наверное, больше бы подошли слова русского императора Петра Великого: "Я повелеваю подданными, повинующимся моим указам. Сии указы содержат в себе добро, а не вред государству. Английская вольность здесь не у места, как к стене горох".

Интересно также проанализировать отношение Путина к политической оппозиции. Сегодня он говорит о том, что "мы учтем мнение политических оппонентов, за которых были отданы голоса избирателей". Вероятно, Путин понимает, что разумная критика является благом для людей, принимающих ответственные решения, тем более - для руководителей государства. Ведь она помогает им учесть все возможные варианты и нюансы, нередко предохраняет от ошибок и порой, уж чего греха таить, позволяет выдать удачные советы за свои решения. С другой стороны, руководители государства неохотно признают свои ошибки, а уж в России - это бывает крайне редко, безучастно и скороговоркой. Оппозиция же и существует для того, чтобы подмечать и подчеркивать все просчеты действующей власти. Если бы оппоненты Путина делали это только на личных встречах с ним, думаю, он был бы им искренне благодарен. Однако оппозиция может увеличивать число своих сторонников только тогда, когда она критикует власть публично, а это вряд ли способно привести какого-либо главу государства в восторг. Наверное, Владимир Владимирович, знает фразу Стендаля: "Опираться можно только на то, что оказывает сопротивление". Сам он, однако, производит впечатление человека, ценящего опору, но не любящего сопротивление. Весьма возможно, что он скорее бы согласился с другим французом - генералом де Голлем, который однажды признал: "Я уважаю лишь тех, кто мне оппонирует, но я не намерен терпеть их".

Создается впечатление, что Путин находит теплые и нужные слова о демократии чаще всего тогда, когда ему надо успокоить западных лидеров, отмечающих нарушения гражданских свобод в России. В обращениях, не предназначенных "на экспорт", он считает нужным обратить внимание на другое. Так, выступая перед работниками Генпрокуратуры зимой 2000 г., он произнес памятные слова о том, что "демократия - это не вседозволенность, а диктатура закона". Последующие события показали, что диктатура закона действует у нас весьма избирательно, когда, скажем, Ходорковского сажают в России за то, за что Абрамовичу разрешают переводить деньги в Англию. Да и сам президент неоднократно давал основание видеть в нем политика, который способен поступиться требованиями закона ради политической целесообразности или личных обязательств (достаточно вспомнить гарантии Путина в отношении "Семьи" своего предшественника). Впрочем, если уж апостолы либеральной фразеологии, вроде Михаила Леонтьева, называют Владимира Владимировича "демократически избранным царем", то какой может быть спрос с государя, власть которого дана нам от Бога? Царь всея Руси потому и стоит над законом, что все его указы, по определению, "содержат в себе добро, а не вред государству".

Чего же нам ждать от второго срока президента Путина? Вероятно, мы увидим продолжение и развитие политики "просвещенного авторитаризма", когда реформы в экономике "сверху" будут сочетаться с пресечением проявлений демократии "снизу". Все важные для общества решения станут приниматься одним центром власти, которым будет формально считаться правительство, а фактически являться сам президент. Экономические и социальные реформы будут проводиться, возможно, и для народа, но без учета его мнения и за его же счет. Избирательная система, скорее всего, будет сохранена ради поддержания легитимности режима, но всенародные выборы глав и депутатов станут все более подменяться плебисцитом по утверждению кандидатуры, назначенной руководителями более высокого уровня. Во внешней политике будет проводиться линия на создание благоприятных условий для доминирования России на пространстве СНГ и невмешательства более развитых государств в ее внутренние дела. В конце своего президентского срока Владимир Путин назовет имя своего преемника, о котором он уже сейчас знает, что это будет "порядочный человек, честный, который хочет и может служить своему народу. И соответствует этому по своим личным и деловым качествам". Этот новый руководитель, конечно, продолжит дело Путина, так же как Путин продолжил дело Ельцина, Ельцин - дело Горбачева, Горбачев - дело Черненко и т.д. И российские граждане, самые лучшие в мире, будут еще долго наблюдать "вечное возвращение вещей", думая про себя: "А мы чего? Сиди и жди. Пока придумают вожди".

© 2003-2024, Независимое Аналитическое Обозрение
При любом использовании информации ссылка на polit.nnov.ru обязательна